Депутат Затулин подверг критике идею депортировать иностранцев из России
Владимир Путин в среду утвердил новую концепцию миграционной политики на 2026-2030 годы. Согласно документу, в России должно снизиться число нелегальных мигрантов и совершаемых ими преступлений, а пребывание в нашей стране неработающих иностранцев будет ограничено. Детей мигрантов, не посещающих российские школы, также станет меньше. Какими методами это будет достигнуто? Ранее в Госдуме и СПЧ уже звучало предложение выдворять из России семьи мигрантов, чьи дети не сдали тесты по русскому языку и не пошли учиться в школы. Как решить проблему «привозных» детей-неучей и потеряет ли что-то наша экономика, если их родителей вышлют из страны? Существует ли альтернативный путь в школу для юных мигрантов и как в рядах проваливших тест оказались дети дипломатов? Об этом «МК» поговорил со специальным представителем Госдумы по вопросам миграции и гражданства, первым зампредом комитета Госдумы по делам СНГ Константином Затулиным.
тестовый баннер под заглавное изображение
– Начнём с того, что заявку на прохождение тестирования и, соответственно, зачисление или незачисление в нашу школу в соответствии с принятым Государственной думой законом в этом году подали 23 616 человек. И большинство из них не были допущены к этому тесту, потому что комиссии, которые были до этого созданы, сочли, что их документы не в порядке. То есть на самом деле до теста были допущены всего 5940 человек. И, как вы верно сказали, половина из них этот тест не сдала. Причём среди них, вопреки расхожим слухам, есть не только граждане иных национальностей, среди них есть и русские, которые по каким-то причинам остаются детьми иностранных граждан, например, потому, что их родители выехали из Казахстана и в соответствии с государственной программой добровольного переселения рассчитывают здесь на получение статуса, а потом, вероятно, и гражданства.
– В отношении этих детей, как и в отношении всех остальных детей, никакого исключения не было сделано. Хотя родители их в соответствии с решениями, которые были приняты по этой государственной программе по предложению президента, избавлены от экзамена по русскому языку. Но их дети, когда они захотели пойти в нашу школу, так же, как и дети всех других иностранных граждан, должны были проходить тестирование, и соответственно часть из них по каким-то причинам не прошли. Есть масса обращений, где недоумевают по этому поводу, где не согласны с этим те, кто в результате столкнулись с тем, что их детей в школу не взяли.
– Мы, принимая этот закон, не обратили внимание на то, что есть особенные категории. Но начнём с самой малочисленной — дети дипломатов и консульских работников, которые аккредитованы официально в России. Они являются не просто заезжими и уезжающими дипломатами, а работают здесь на основании полученного агремана. И вот мы от них точно так же в соответствии с законом должны требовать прохождение тестирования и дальше решать вопрос, зачислять их в школу или нет. Это сразу создало проблемы на дипломатическом уровне. Я, забегая вперёд, хочу сказать, что на сегодняшний день, чтобы как-то выйти из жалоб по этому поводу, которые выливаются в международный скандал, по инициативе Министерства иностранных дел правительство внесло изменения. Но при этом хочу заметить: любые изменения, которые изменяют текст закона, на самом деле довольно сомнительны с правовой точки зрения. Закон однозначно на сегодняшний день говорит, что все они должны проходить тестирование. Поэтому нужно просто в закон внести поправку.
– Я предложил освободить от тестирования и, соответственно, решения вопроса о зачислении или незачислении детей иностранных граждан, которые у нас проходят по государственной программе добровольного переселения соотечественников. То есть детей наших соотечественников. С некоторых пор в этой программе есть ещё такое понятие, за которое я боролся долго — репатриант. То есть это люди, возвращающиеся на родину. В их отношении опять же по инициативе правительства и президента снята необходимость проходить экзамены по русскому языку. А с детей не снято, потому что, как только их дети сюда прибывают, если их родители ещё не стали гражданами Российской Федерации, они должны будут проходить тестирование и дальше мы должны принимать решение, пустить их в школу или нет. Я считаю, что это было бы лицемерие, если мы с взрослых снимаем требование экзамена по русскому языку, а детей этих взрослых заставляем, чтобы они проходили тестирование.
– Они могут плохо знать русский язык, они приехали из других стран. Но я считаю, что школа на то и существует, чтобы учить их русскому языку и не только учить русскому языку, но и воспитывать их в нашем духе. И вот это моё ключевое несогласие с принятым в своё время законом. Они должны, находясь в нашей школе, как можно быстрее освоить русский язык, на котором ведётся преподавание. Для этого надо создать возможности, для этого, вероятно, нужно увеличить финансирование школам, набрать дополнительных преподавателей, или, если школа категорически с этим неспособна, создать какие-то центры, для которых нужно подтягивать рядом со школой, аффилированные со школой. Вот это должно быть сделано, но этого не было сделано. В результате, на мой взгляд, тот блин, который мы пекли, он вышел комом.
– В съёмную квартиру, которую они занимают, где они живут вместе со своими родителями. Которые здесь находятся легально – я хочу заметить, речь идёт о легальных мигрантах, потому что о нелегальных поговорить не можем. Они просто по определению не вправе подать документы, потому что не являются легальными мигрантами. Их дети либо остаются в семье, либо слоняются по улицам, и чем они этой улице занимаются? Никто не знает.
– В Таджикистане мы построили пять школ. И каких школ! Я был в двух из них. Это замечательные школы, действительно президентские, можно ими гордиться. Там наши программы, наши учителя по конкурсу. Причём конкурс грандиозный. Такие же школы мы построили в Киргизии, в Узбекистане тоже строим школы. Для чего? Для того ,чтобы обучать там русскому языку. А здесь, когда они приезжают к нам, мы говорим: «Нет, в нашу школу не ходи, потому что вы её засоряете своим плохим пониманием русского языка, вы не даёте нашим детям учиться в классе успевать, потому что на вас должно быть обращено внимание, надо подтянуть наших детей». Я хочу обратить внимание, что в ходе обсуждения законопроекта, который в результате был принят и является теперь темой нашего обсуждения, там выступавшие некоторые с пафосом говорили о том, что во всём мире так принято: если языка не знаешь, приезжая в страну, то ребёнка в школу не пустят. Всё ровно наоборот. И в Германии, и в Соединённых Штатах быстро подтягивают до знания приемлемого языка.
– В моем законопроекте я также предложил исключить детей тех иностранных граждан, у которых русский язык является государственным. Несмотря на размашистое толкование, государственным русский язык является всего в трёх государствах за пределами России: это Республика Беларусь, это Республика Южная Осетия, и это непризнанная нами, к сожалению, Приднестровская Молдавская Республика. Все остальные страны, где используется русский, наделили его разными статусами: официальный язык в Киргизии, язык межэтнического общения и так далее. Но всё это неравноправные статусы. Поэтому, если есть статус государственного, то нет никакой, на мой взгляд, необходимости устраивать это тестирование для детей этих граждан.
– Давайте разберёмся, сколько у нас вообще учатся детей. У нас 120 миллионов учащихся. Иностранцев среди них 4%. Вот эти 4% детей учащихся, оказывается, мешают 96% наших детей учиться. Это правда или нет? Это неправда. Это просто, на мой взгляд, специально раздуваемая проблема. Да, у нас есть, безусловно, регионы, где эта ситуация обострена.
– Москва и Подмосковье. Потому что половина всех трудовых мигрантов работает в Москве, Московской области и Петербурге в силу того, что именно здесь они находят работу, именно здесь активно идет жизнь. Этой проблемы нет во многих других регионах, где, вообще говоря, это не так интересно. Оказалось, и мы их туда не перенаправили. Да, давайте решать эти вопросы, давайте ликвидировать диспропорции на региональном уровне, принимать специальные региональные программы, решать это на региональном уровне. В данном случае речь идёт о решении чохом, больше ничего.
– Есть мнение, что семьи не надо пускать в Россию. То есть речь уже идёт не о детях, а вообще в целом о миграции. Для начала хочу сказать, что мы можем, конечно, принять любое решение. Мы суверенны. Но тогда мы должны выбросить в мусорный ящик все свои усилия по экономической интеграции в рамках Евразийского экономического союза, например. У нас в соответствии с договором о создании Евразийского экономического союза, это в 2014 году произошло, сказано в статье 98, что те, кто сюда приезжают, пользуются свободой передвижения трудовых ресурсов, капиталов и всего остального. На этих свободах союз существует. Если мы запрещаем въезд, мы нарушаем свои собственные обязательства. Это касается Армении, Киргизии, Казахстана, — это страны, которые входят в союз. Что касается Таджикистана и Узбекистана, которые не являются полноправными членами этого союза и имеют статус наблюдателей, то у нас есть отдельные межгосударственные соглашения, где то же самое прописано в отношении семей.
– Разве не ясно, что если мигрант здесь живёт с семьёй, если всё нормально, в таком случае семья его удерживает от противоправных поступков? Нет, говорят, всё равно семью нельзя пускать, и приводят в пример «арабский вариант». То есть прием мигрантов на работу вахтовым методом. Давайте разберёмся. Если говорим об арабском варианте, речь идёт о странах Залива. В Саудовской Аравии, вероятно, в ОАЭ, Катаре и так далее они привлекают рабочую силу, как правило, из Индии. Там очень много трудится индусов. Да, они работают вахтовым методом. Но я хотел бы спросить: когда-нибудь Саудовская Аравия жила в одном государстве с Индией? Или ОАЭ жили вместе с Индией в одном государстве, где бы в течение десятков лет им, например, преподавали, как в Советском Союзе, один язык? Те люди, о которых мы сейчас говорим — это бывшие наши сограждане или потомки их. Ещё 30 лет назад у них были абсолютно те же права, что и у всех других, кто живёт сегодня у нас в Российской Федерации.
– Когда говорят о том, что дети, плохо знающие язык, тянут класс назад, то я хотел бы спросить: а вы не беспокоитесь по поводу детей граждан Российской Федерации, которые плохо знают русский язык? Например, в национальных республиках. Вы не хотите, чтобы не огорчаться, провести такое тестирование, как вы предлагаете для иностранных граждан, в отношении граждан Российской Федерации? Мы же не можем отказать гражданам Российской Федерации, как бы они ни знали русский язык. И мы не отказываем. На самом деле есть проблемы в Туве, есть проблемы в Дагестане. Эти проблемы надо решать с помощью школы, она инструмент, причём инструмент не только обучения, но и воспитания, потому что она социализирует, отвращает от противоправных поступков, это нормальная школа. А там, где возникают эксцессы – а они возникают, – с ними надо бороться, безусловно, но не надо их возводить в абсолют.
– Я представлял в Госдуме перечень народов, исторически проживающих в России. Там нет ни таджиков, ни узбеков, ни казахов. У них есть своё отечество, теперь это Казахстан, Таджикистан, Узбекистан. Но когда дело касается татар, касается якутов, касается адыгов, касается русских, и белорусов, и украинцев – это, на мой взгляд, те народы, которые исторически имеют право возвращаться в Россию, в Российскую Федерацию. И с этой точки зрения нет никаких поползновений к тому, чтобы с помощью вот этой своей инициативы запустить сюда без экзаменов представителей Таджикистана или других стран. Те, кто выступает против приема детей мигрантов в школы, игнорируют один факт: у нас демографическая яма. Мы теряем каждый год население в физическом выражении. Да, мы отчасти компенсируем это приходом новых регионов — Крым, Донбасс и так далее. Но даже с их приходом не полностью компенсируем этот провал. У нас сегодня старение населения происходит, наконец, мы ведём специальную военную операцию. И многие мужчины на фронте. А многие те, кто не на фронте, идут в военно-промышленный комплекс, потому что он требует всё большего объёма работников и так далее. Их места надо кем-то замещать.
– Есть данные Минтруда, я их не выдумываю. Они говорят о том, что у нас около трех миллионов вакансий на сегодняшний день. У нас безработица практически на нулевой отметке. Да, я понимаю, что люди, которые приезжают из Таджикистана или Узбекистана как трудовые мигранты, не все из них способны варить аргоном подводные лодки в условиях вакуума, как это делают, например, в бюро «Малахит» в Санкт-Петербурге. Но если мы отрежем этот поток, то те места, которые они сегодня занимают, займут люди, которые занимаются подводными лодками, потому что им в других сферах будут предлагать большие деньги. Казус с курьерами об этом говорит. Курьеры заколачивают большие деньги, и многие возмущены – почему же мигранты туда идут? Потому что им там платят. Платят частные фирмы, которые занимаются курьерской доставкой, а значит эта потребность есть в экономике. Есть потребность в курьерах, в торговле шаурмой — есть любые потребности. И эти потребности надо кем-то замещать.